Интервью писателя Георгия Свиридова журналу Воинское братство в рубрике «юбилей» №2-2007
Что общего между боксом и… искусством? Оказывается – многое. Например, знаменитый лорд Байрон зарабатывал себе на жизнь… профессиональными боксерскими боями. Пушкин обучал искусству бокса князя Вяземского. Джек Лондон, Хемингуэй… Именно на этом строился анонс одного романа на книжной ярмарке: «О боксе писали Джек Лондон, Эрнест Хемингуэй и Георгий Свиридов…» Георгий Свиридов – член Союза писателей СССР с 1952 г., автор многочисленных военно-патриотических и спортивно-приключенческих романов. Георгий Свиридов – первый президент Федерации бокса СССР. Георгию Свиридову – давнему другу нашего журнала и его постоянному автору – в марте этого года исполняется 80 лет. И за эти годы в его жизни произошло множество интересных событий. Что-то легло в основу сюжетной канвы книг. Что-то он рассказал нам впервые…
— Боксерское сражение очень близко к воинской атаке. Спортсмена и солдата объединяет способность идти навстречу опасности. И – умение брать на себя ответственность. Но в чем же искусство? Ведь очень часто со стороны бой выглядит как простая драка. А на самом деле мастерство заключается не в количестве отвешенных ударов. Самое тонкое – суметь от удара уйти.
На Олимпийских играх в Токио наша команда впервые стала чемпионом. Более того, Валерий Попенченко тайным голосованием был назван лучшим боксером Олимпиады. Почему? Да потому что на его лице не оказалось ни одной ссадины. Пройти столько боев – и ни царапины! Вот – настоящее искусство! Еще один замечательный пример – Виктор Агеев. Нынешний президент Федерации профессионального бокса России участвовал в финальном бою чемпионата Европы, который проходил в Риме. Его партнером стал итальянец. Зал, естественно, бурно поддерживал своего. Судьи тоже были настроены против советского спортсмена.
В первом раунде Виктор не нанес ни одного удара. И не получил ни одного удара. Противник просто не мог по нему попасть. Агеев игрался с ним, как кошка с мышкой. Зал ревел. Сначала подзадоривая соотечественника. Потом… разочарованно злясь на его неуклюжесть. В общем, когда в 3-м раунде Виктор Агеев разделал итальянца, зрители встали, аплодируя мастерству советского спортсмена.
Вообще, нашим спортсменам часто приходилось решать психологические задачи «на сопротивление». Бывали случаи почти курьезные. Сейчас трудно такое представить, но когда-то в нашей стране запрещали… танцы. Как буржуазные. Такая участь постигла и модный на Западе твист. Но старший тренер сборной сказал, что ребят надо ему обучить. Дело в том, что движения твиста очень напоминали «танец» боксера в ближнем бою. Надо – значит надо. Получили официальную бумагу с разрешением. И на сборах по вечерам собирали спортсменов в танцзале. Причем не называли это тренировкой. Объяснили, что, мол, вы ездите на Запад, там это модно, если что – надо «не упасть лицом в грязь»… Как в воду глядели!
Опыт очень пригодился им в Берлине. Судите сами. 1965 г. 20-летие Победы над фашизмом. Чемпионат Европы проводился в Западном Берлине. Естественно, победить было делом чести наших спортсменов. И ребята установили абсолютный рекорд. Из десяти возможных золотых медалей взяли восемь… Восемь раз дисциплинированные немцы, скрипя зубами, вынуждены были вставать под звуки гимна СССР! Но они попробовали отыграться. Был устроен бал чемпионов. С телевизионной трансляцией. И когда объявили вальс чемпионов, почему-то заиграла мелодия… твиста. На ехидных лицах организаторов явно читалось злорадство: советские танцевать не будут. Знали ведь про особенности наших социалистических порядков. Но не тут-то было! Ребята вышли и начали «зажигать». Пять минут. Десять. Все уже устали, а эти – танцуют. Как это сыграло на престиж страны! Ведь бал по всей Европе транслировали.
— Да, тогда наши спортсмены сражались не за деньги. За честь страны. Не то, что теперь…
— Ну, не скажите. История вертится по спирали. И в 2003 г., и в году 60?летия Победы – сборная по боксу повторила рекорд, взяв золото в девяти из возможных одиннадцати состязаний. Так что – преемственность есть.
— А как складывалась ваша спортивная карьера?
— У меня странная биография. Вообще-то я из рода донских казаков. Мой отец, дослужившись до офицерского звания, получил Георгиевский крест. И – в славный 1937 г. – не сдал его. За что и был расстрелян. А всю семью сослали в Среднюю Азию. Вырос я в городе Намангане, который считался центром басмачества. Так что драться приходилось с раннего детства. Отсюда и увлечение боксом.
Во время войны в наши госпитали привозили раненых с фронта. Один боец подарил нам, мальчишкам, книжку с описанием упражнений рукопашного боя. Потом судьба свела меня с удивительным человеком: поляк, работавший в городе парикмахером, был… чемпионом Варшавы по боксу. Он собрал ребят в секцию.
Кстати, моим первым серьезным тренером был американец Джексон, эмигрировавший после революции в Россию и прятавшийся затем в Узбекистане от сталинских репрессий. Он был известен в городе как лучший дамский портной. А вообще-то Джексон был прекрасным боксером. Его судьбу я описал в своей первой книге «Джексон остается в России». Заняв второе место в чемпионате Узбекистана, в 1947 г. я был назначен начальником оборонного спортивного отдела КГБ МВД «Динамо». А в следующем году выиграл чемпионат Средней Азии. Тогда же начал писать первые стихи. Увлекся. Еще во время войны, окончив вечернюю школу, попытался поступить в ташкентский университет. Но у меня даже документы принимать отказались, анкета не понравилась – из репрессированных. А когда узнал, что в Москве есть литературный институт, решил испытать судьбу – послал туда свои стихи. Они попали к Николаю Семеновичу Тихонову. Он их прочитал и позвал меня на собеседование.
Приехал я в столицу поздно. Вступительные экзамены уже закончились. Но для меня объявили дополнительный набор, и я стал столичным студентом. …Пошли первые публикации. На третьем курсе меня приняли в Союз писателей.
В 1953 г. у меня прошла первая публикация в «Комсомольской правде». Заведующим отделом спорта тогда был Алексей Аджубей. Я начал сотрудничать с его отделом. И заодно приносил в редакцию стихи. Набранная подборка валялась в «загоне» больше месяца. И понятно. Стихи не устаревают. Ими можно «забивать» образовавшиеся «дыры» в полосах. Как-то я, расстроенный, шел по коридору. Встретил Аджубея. Пожаловался. И неожиданно для себя услышал: — Стихи?.. Завтра опубликуют. Покупай газету. Я усмехнулся про себя: «Как это может решить заведующий отделом спорта?» И на следующий день даже не подходил к киоску «Союзпечать». Каково же было мое изумление, когда начались звонки с поздравлениями!.. Публикация состоялась. Я рванул в редакцию. К Аджубею. А мне в его отделе с улыбкой говорят: — В кабинете главного его ищи… Оказывается, он уже знал, что назначен главным редактором. Поэтому так легко и пообещал помочь.
Превратности судьбы… Когда сняли Хрущева, все от Аджубея отвернулись. Только несколько личных друзей не оставили его. У него осталась возможность сотрудничать с журналом «Спорт в СССР». И для этого издания уже он… делал со мной интервью. Как с президентом Федерации бокса СССР, которым я стал в результате открытого голосования на конференции, посвященной созданию Федерации. Хотя пригласили меня на нее не для этого. Скорее, как известного в то время писателя. Моя книга «Ринг за колючей проволокой» выдержала за один год три переиздания.
На новой должности мне поставили, как тогда казалось, невыполнимую задачу: победить американцев. Мы собрались с ветеранами спорта – легендами бокса. Все были единодушны: нужна перестройка. Первым постановлением Федерации мы утверждали, что в сборную СССР могут входить только чемпионы своих республик. До того как было? Звонок из ЦК Армении или Узбекистана: «Почему наших не взяли? Затираете». Теперь же критерий отбора принимался только один – спортивные достижения. Второе достижение того времени: изменение правил боя. До наших видоизменений на ринге бывало по десять нокдаунов. Бойня какая-то… Мы же постановили: не больше трех нокдаунов. Для юношей – один. Отбой, и оба – с ринга…. Вот тогда бокс и перестал быть дракой. И, кстати сказать, стал очень популярным видом спорта. Вообще, 1960–1970 гг. были «золотым» десятилетием советского бокса.
— И дальше у вас началась карьера спортивного функционера? Литература отошла на второй план?
— Нет. Эти две профессии в моей жизни всегда существовали параллельно. Не могу сказать, что одно было важнее другого. Обо мне даже в какой-то энциклопедии написали: «классик военно-патриотической литературы». Говорю об этом не из зазнайства. С юмором. Хотя мне приятно, что я лауреат премии Министерства обороны. За книгу «Победа достается нелегко». За роман «Стоять до последнего», который, кстати сказать, готовится сейчас к экранизации, мне вручили литературную премию КГБ. Она однажды помогла мне сохранить свободу…
— ???
— Эта история – почти анекдот. Но из жизни. В конце 1980?х гг. у меня начались проблемы со здоровьем. Из Америки прислали дорогущее лекарство. Пришли друзья, почитали аннотацию и… выбросили пузырек в помойку. Я в ужасе. А они говорят: «Не вздумай травиться. Познакомим тебя с инструктором по ушу и йоге. Он тебя на ноги поставит…» Для тех, кто не знает или не помнит, скажу, что ушу, карате, йога и другие «буржуазные штучки» были запрещены в СССР. За увлечение ими можно было и срок получить. Вполне реально. Но – начал заниматься. Увлекся. Стало получаться. В 1987 г. в Ухте проводилось тайное первенство по карате. Меня, как человека известного, пригласили в жюри. Степень риска я, конечно, понимал. Но поехал. И чтобы перестраховаться – пришел к начальнику местного КГБ. Подарил свою книгу. Он меня, естественно «пробил» по своим каналам, узнал про лауреатство и принял «со всем уважением». Сидим, разговариваем. Он советуется: «Не знаю, что делать с этими… разгонять надо». А я ему: «Не разгонять, а возглавлять… Давай – со мной, в президиум…» Ребята обалдели, когда увидели его, вручающего почетные грамоты. Но это еще не история. Это – запевка. В Москве меня вызвали в ЦК. Отчитали. И приказали: «Раз ты такой умный, поедешь в Китай. Там Всемирный слет по борьбе цигун». Цигун – это высшая форма карате и ушу.
И в Сиань съезжались мастера со всего мира. Делегации по 30–40 человек. От СССР – я один. С переводчиком из посольства. Но за несколько месяцев до слета в Китае побывал Горбачев. Отношения только начали налаживаться. Поэтому наши и решили, что не политкорректно игнорировать мероприятие. Пришлось даже выступить на форуме. О чем говорил? Рассказал про ухтинские соревнования. Не уточняя, естественно, что они были тайными. Получил в награду китайскую грамоту – в прямом смысле слова…
В Москве мне захотелось опубликовать отчет о слете. Но все от меня шарахались, как от прокаженного. Статью-то никто не отменял. Заведующий отделом спорта газеты «Правда» даже обсуждать этот вопрос отказался. А дежуривший по номеру литературный «шеф» не сориентировался, выслушав мой рассказ о поездке, бодро заявил: «Китай… Там только что Горби был. Актуально. Даем». И «Правда» вышла со статьей под заголовком «Ушу выходит из подвалов». …Наутро благодушие редакционного сотрудника куда-то рассосалось. Столько мата в одном монологе мне слышать приходилось нечасто. И понятно – досталось мужику! А за мной через некоторое время прислали машину – вызвали на Лубянку. Там меня встретила такая же лексика. Когда страсти улеглись, большой начальник сокрушенно спросил: «Ладно, в Ухту отправился. Так зачем еще в «Правду» полез? Подвалы у него ушу покинуло… А что делать с теми, кто «сидит»? Выпускать?!» Вспомнилось, что я из семьи репрессированных… В общем – враг народа! Я уже стал подумывать, что не выйти мне отсюда. Но неожиданно помог референт начальника. Он спросил: «Сколько, примерно, в Москве по этим подвалам народу занимается?» – «Не меньше 50 тыс…» – «Три дивизии?! И на чьей они стороне будут, если что?» Вот это «на чьей стороне будут» и решило мою судьбу. Кстати, и судьбу карате в стране. От принятия решения начальнику было не увернуться, и он заключил: «Надо их легализовать. Три дивизии вражески настроенных бойцов нам не нужны». А меня сделали… первым президентом Федерации ушу. Так что – неисповедимы пути Господни…
Наша беседа длилась не один час. Многое из рассказанного в интервью не вошло. И немудрено. 80 лет яркой, наполненной событиями жизни на нескольких страничках не уместишь. Но юбиляр бодр, полон сил и энергии… И, думаю, в этом году не раз порадует наших читателей своими рассказами, в которых обязательно будут слышны отголоски его удивительной биографии и истории нашей страны…